В последний год жизни она готовила бенефисный спектакль «Дорогая Памела» Дж. Патрика. Пьеса острая, драматургически хорошо выстроенная и до сих пор чрезвычайно актуальная. Думается, что прозвучала бы она очень свежо. А Елизавета Мамонтова, непременно, блеснула бы в роли Памелы. Роль, как говорят, была на нее. И по духу, и по характеру. Но не случилось. Начало двухтысячных для театра оказалось непростым, да к тому же шел капитальный ремонт. И замысел оказался неосуществленным. А в декабре 2001 года Елизаветы Николаевны Мамонтовой не стало.
Желание написать о заслуженной артистке России Елизавете Николаевне Мамонтовой возникло у меня сразу, с первого нашего с ней знакомства на одном из мероприятий, проводимых Объединением женщин-медиков, ветеранов Великой Отечественной войны. Они очень любили Елизавету Николаевну. И она всегда была желанным гостем всех их собраний. Еще тогда я обратила внимание, что известная тамбовская актриса отнюдь не была «свадебным генералом» на подобных мероприятиях. Она старалась не выступать, держалась очень скромно, можно сказать, «в тени». Но в то же время ей было приятно находиться среди женщин, так же, как и она, прошедших войну и перенесших все нелегкие для женских плеч тяготы. Помню, мы сидели в первую встречу рядом и как-то невольно разговорились. То, что сразу располагало к Елизавете Николаевне, — полное отсутствие актерского позерства, напускного кокетства, каким, порой, грешат творческие натуры. Она говорила просто, а иной раз даже резковато, давала объективные оценки. Наши взгляды во многом сошлись. Нет, мы не стали близкими друзьями. Но с тех пор на каких бы культурных мероприятиях нашего города не встречались, садились вместе и много беседовали. Я постоянно высказывала мысль о написании очерка, но Елизавета Николаевна всегда отмахивалась: мол, успеем.
Мамонтова не любила рассказывать о себе. По отношению к своей персоне она была очень сдержана. И в то же время Елизавета Николаевна оказывалась чрезвычайно активна, если дело касалось общественной работы. Порой казалось, что она задействована во всех обществах, которые существуют в Тамбове. Ее приглашали на различные мероприятия общество «Знание», общество книголюбов, всевозможные объединения ветеранов войны и труда и так далее.
Но, наверное, наибольшую активность Мамонтова проявляла во всем, что было связано с природой Тамбовщины. Звание общественного инспектора охраны природы она носила не просто так. Помню, как актриса болела душой за парк по улице Пионерской, над которым нависла угроза уничтожения в связи с расширяющимся домостроением. Этот природный уголок, любимый всеми жителями южной части города, необходимо было спасти от вырубки. И Елизавета Николаевна смело шла «в бой» за каждое дерево. Тут она действовала во всю мощь своего бойцовского характера. Возможно, эти события и сказались на ее здоровье? При нашей последней встрече она не могла больше ни о чем говорить, кроме недопустимости уничтожения зеленых уголков и парков ради постройки домов на престижных землях южного района города. Какой болью и горечью были наполнены слова о непробиваемости чиновников! Неукротимая натура Елизаветы Николаевны не могла смириться с несправедливостью. А стойкости ей было не занимать.
Родилась актриса в 1923 году в Тбилиси, куда ее родителей, Николая Васильевича и Стефаниду Семеновну Самуйленко, занесла судьба. Родом они были из Белоруссии. Дед Лизы имел крепкое хозяйство в одном из белорусских сел. Но начавшаяся коллективизация вынудила его бросить все и с одной Библией в руках бежать к сыну в Тбилиси.
Детство Лизы с самого начала было несладким. Отец работал слесарем на железнодорожном заводе, мать подрабатывала прачкой. А в шесть лет Лиза осталась без матери. Отец по-своему любил дочку, но воспитанием особо не занимался.
Воспитывал Лизу двор. В Тбилиси в те годы сплоченность соседей по двору была невероятной. Жили худо, бедно, но всегда выручали друг друга чем могли. Свадьбы играли вместе и провожали в последний путь сообща, беря потом на себя заботу об оставшихся сиротах. Все дети были как бы «общими». Поэтому маленькая Лиза всегда оказывалась как-никак, но накормленной и одетой. Ребенком Лиза была самостоятельным, способным и школу закончила хорошо. Получив аттестат, Елизавета решила поступать на филологический факультет Тбилисского университета. Уже и документы туда сдала, но однажды случайно на улице наткнулась на объявление, что театральная студия при Тбилисском русском драмтеатре им. А.С. Грибоедова набирает студентов.
Лиза всегда была активисткой, и, естественно, художественная самодеятельность в школе без нее не обходилась. Желание стать артисткой жило где-то в глубине души девушки. И при виде объявления оно пересилило все остальные помыслы. Лиза забрала документы из университета и поступила на курс Георгия Товстоногова, будущего гениального главного режиссера ленинградского БДТ. А через год началась Великая Отечественная война. Занятия в студии продолжались, но в прифронтовой полосе жилось крайне трудно, скудно и голодно. Поэтому у Лизы нередко случались даже голодные обмороки.
В связи с тяжелым положением на южном направлении фронта в 1942 году был объявлен набор добровольцев. Лиза кинулась в военкомат. Поглядев на щупленькую слабенькую девушку, ее не особенно поспешили взять в армию. Тогда, узнав о курсах военных водителей, Елизавета записалась на них. Правда, и тут все чуть не сорвалось, так как медкомиссию по зрению она не прошла. Только настырные слезные уговоры возымели действие. Врач подписал справку. На курсах же инструктора удивлялись ловкости и быстрому пониманию всех технических тонкостей этой шустрой девчонкой.
А тут еще она активно включилась в армейскую художественную самодеятельность. Но когда дело дошло до распределения, начальник Кавказской дивизии зенитчиков не рискнул посадить эту малявку, хотя и с отличными оценками, за руль своего автомобиля. Тем не менее, отдавать такой ценный кадр по части художественной самодеятельности (многие подразделения мечтали заполучить из-за этого Лизу) ему тоже не хотелось. Вот и была Елизавета определена связисткой в 345-й полк зенитной артиллерии.
В 1945 году, за месяц до окончания войны, полк перебросили на Дальний Восток. К тому времени на груди Лизы уже красовалась медаль «За оборону Кавказа». Война с Японией подходила к концу, и командир, видя, как девушка тяжело переносит дальневосточный климат, решил пойти на хитрость. Он с пакетом отправил ее в Тбилиси, где Елизавету сразу же демобилизовали, наградив медалью «За победу над Германией» (а затем в 1986 году Мамонтову отыскал и орден Отечественной войны).
Война закончилась, и надо было определяться. Девушка решила вернуться в театральную студию. Она попала на второй курс, который вел народный артист СССР Дмитрий Алексидзе. С отличием закончив обучение, Елизавета Мамонтова поступила в Театр юного зрителя. Параллельно работала в Грузинской филармонии чтицей. Достойных ролей в театре давали мало, и молодая актриса чувствовала себя невостребованной. A тут еще начались конфликты с мужем. Офицер Юрий Мамонтов мечтал, чтобы жена сидела дома, а не выступала на сцене. Елизавета же жаждала ролей и не представляла себя без сцены. Развод в 1950 году с Юрием стал неизбежен.
Мамонтова решает попробовать себя в другом театре. Поэтому едет в Москву на актерскую ежегодную биржу. Здесь ее познакомили с известным режиссером Владимиром Галицким из Тамбовского драмтеатра. Именно Галицкий поднял этот театр на должную высоту, собрал сильную труппу. Владимир Александрович очень любил молодежь и всегда ездил на биржу присматривать новые кадры. Он и пригласил Елизавету Мамонтову в Тамбов.
Приехав холодной осенью в город, актриса была ошарашена его видом, который не шел в сравнение с солнечным Тбилиси. Сидя в комнате, которую ей предоставили, она думала, где взять денег на обратный билет. Режиссер Галицкий понял настроение молодой женщины. И повел показывать ей свой город, набережную. В театре режиссер тут же ввел ее в массовку «Анны Карениной», а затем дал главную роль в китайской легенде «Пролитая чаша». Галицкий настолько загрузил Мамонтову работой, что она забыла и думать об отъезде. Тамбовский драмтеатр тогда ставил по 12-13 спектаклей за сезон. Богатый репертуар с хорошей драматургией, дружная труппа, одержимый режиссер. Жилось Елизавете интересно. А тут еще в 1953 году приехал работать в театр из Оренбурга актер Михаил Жуковский.
Родители Михаила осели во Владикавказе. Оттуда юноша после школы уехал поступать в Ленинградский медицинский институт. Но отучился он только два года, и его забрали в армию. Оставалось два месяца до демобилизации, когда началась война. И Михаил в тяжелой артиллерии прослужил до 1945 года, закончив войну в Праге. В армии Михаила задействовали в художественной самодеятельности. Во время концертов он был занят чуть ли не во всех номерах. Акробатика, клоунада, вокал, драматическое чтение — во всем он блистал так, что однополчане восхищенно восклицали: «Тебе надо быть артистом!» Поэтому после войны Михаил не вернулся в медицинский, а поступил в театральный институт, по окончании которого сначала работал в Ереване, а потом в Оренбургском драмтеатре.
Тамбов поначалу произвел на Михаила такое же удручающее впечатление, как и на Мамонтову. Но и тут помог Галицкий, найдя для актера интересные роли. Да к тому же и Елизавета с первых дней приглянулась Михаилу. Было много общего в их характерах, взглядах на жизнь. Весной 1954 года они поженились. А летом вместе с театром поехали на гастроли в Москву. Все спектакли шли при аншлаге в Театре им. М.Н. Ермоловой. Особенно москвичам понравились постановки «В Лебяжьем» и «Печать доверия», за которые тамбовским творческим коллективом была получена Сталинская премия. Михаил и Елизавета были молоды, мобильны, им хотелось посмотреть Советский Союз. Поэтому после московских гастролей они приняли предложение театра из Нижнего Тагила.
Началась кочевая актерская жизнь. В Нижнем Тагиле вместо театра оказался Клуб железнодорожников, а на спектакли со зрителями приходили и местные крысы. Следующий сезон актеры уже работали в Липецке. Затем были Уфа, Челябинск. В Ашхабад переманил Жуковского бывший липецкий режиссер, предоставив Михаилу возможность ставить спектакли. А Жуковскому очень хотелось ставить пьесы, в которых главные роли играла бы Елизавета Николаевна. Но после Сибири жаркий климат Ашхабада, а потом и Кустаная, актеры переносили тяжело. Во время летнего отдыха в Сочи Елизавета Николаевна встретила Галицкого, и тот снова позвал в Тамбовский театр. Воспоминания о Тамбове были хорошими. Да к тому же начали формироваться уже стабильные театральные труппы, и контрактная система уже заканчивала свое существование. Поэтому Жуковский и Мамонтова откликнулись на предложение Галицкого и вернулись в город.
Из пятидесяти лет на сцене Елизавета Николаевна Мамонтова 38 отдала Тамбовскому театру. Актриса сыграла около 150 ролей, и 100 из них были центральными. Тамбовские театралы всегда ходили «на Мамонтову», потому что знали, какой бы не была постановка — удачной или не удачной — актриса сыграет свою роль мощно, ярко, интересно. Старожилы помнят ее великолепные работы в «Варшавской мелодии», «Коварстве и любви», «Иркутской истории», «Зое», «Двадцать лет спустя», «Далях неоглядных», «Одной ночи», «Пигмалионе», «Без вины виноватых», «Донне Люции».
В конце 80-х — начале 90-х актрисе удавалось играть уже нечасто. Но каждая роль заслуженной артистки России Елизаветы Мамонтовой: Бабушка из спектакля «Деревья умирают стоя», балерина Песочинская из «Ретро» и другие — были незабываемы. До последних дней Елизавета Николаевна не прекращала и общественной работы. Многие помнят ее как активного члена правления ВТО и председателя профкома. Да и большое количество грамот за четыре десятилетия подтверждает ее постоянное участие в общественной и шефской работе. Но никакие бумаги не передадут того чувства великой благодарности, которая осталась в сердцах тех людей, кто знал или видел артистку на сцене. Для них Елизавета Мамонтова всегда останется замечательной Актрисой и Женщиной.
Добавить комментарий