Рубрика: Пресса Страница 1 из 3

Под занавес очередного 2013-2014 сезона Тамбовский государственный драматический театр представил публике сразу несколько премьер. Удивительно разных по материалу, жанру, стилю. Одна из них — спектакль на Малой сцене «Стеклянный зверинец» по пьесе американского драматурга Теннесси Уильямса. 

Группа актеров, занятая в постановке, всегда находится в поиске мощных поэтических или драматургических материалов, посредством которых может донести до зрителей нешуточные чувства и страсти, глубокие философские мысли, раскрыть психологические мотивы различных жизненных перипетий и поступков людей. И пьеса «Стеклянный зверинец» одно из таких произведений. За семь десятков лет со времени первой постановки в Чикаго в 1944 году она не только не утеряла своей актуальности, но воспринимается ныне еще острее. Если человечество за эти годы увеличивалось количественно в арифметической прогрессии, то число одиноких людей в то же время, можно сказать, вырастало в геометрической прогрессии. Человек стал одинок, даже имея семью, которая некогда была именно спасением от одиночества. Гениальность Теннесси Уильямса в том, что он остро ощутил эту проблему, когда она еще зарождалась. Сегодня же чума одиночества в семье охватывает практически все страны мира.

Молодой петербургский режиссер Игнатий Кириллов, приглашенный для постановки, уже известен в театральных кругах своими интересными спектаклями. Они идут в театрах Санкт-Петербурга, Курска, Новокузнецка, Мурманска. Постановку «Стеклянного зверинца» в Тамбове он осуществил вместе с художником Ольгой Горячевой из Северной столицы, с которой уже не раз работал над другими спектаклями. О. Горячева, следуя принципу минимализма, который исповедует И. Кириллов, продумала сценографию и костюмы героев.

Режиссер не приверженец павильонных декораций, приближающих публику к реальности. В спектакле, жанр которого Кириллов определил как пьеса-воспоминание, все представляет некую абстракцию. Хотя зачастую так действительно и бывает в наших воспоминаниях. Некая стена с дверями, маленькая мебель а-ля «мы родом из детства» и огромная, то опускающаяся, то поднимающаяся плита с отверстиями. Функционально она, то якобы перекрытие между этажами дома, то стол, то еще бог весть что. Но главное ее предназначение — предельно сжать пространство дома Вингфилд. Иногда она будто Молох спускается сверху и накрывает героев. Они то находятся под ней и вынуждены сгибаться, как под ударами судьбы, то действуют внутри нее и будто связаны условностями. Особенно ярко зритель прочувствует это, когда и его захватит удушающая атмосфера обеденной семейной церемонии. Плененным квадратными отверстиями плиты-стола детям Аманды Вингфилд (Е. Ильина) некуда скрыться от морализаторских наставлений матери.

Законодательница всех условностей, Аманда в то же время и сама их пленница. Все мучительные размышления Тома Вингфилда (Н. Логинов) именно о несносном характере матери и чистой душе сестры Лоры (О. Сирото). Несостоявшийся поэт, однажды оборвавший все узы и бежавший из семьи, он так и не смог избавиться от воспоминаний о близких. И в этих наваждениях его трагедия. Логинов играет своего героя мятущимся. Сердце его еще не очерствело до конца. Но в то же время Том крайне непоследователен. Он может быть нежным, гордым, но и униженным, и даже жестоким.

Аманда Вингфилд — сильнейшая роль актрисы Е. Ильиной за последние годы. Это ее заслуга и большая удача. И. Кириллов решил образ Аманды в трех удивительных воплощениях. В руках миссис Вингфилд — кукла, управляемая актрисой. Это очень сильный ход режиссера, чтобы передать, как порой миссис Вингфилд зависима от условностей, действующих в обществе. Ее манерность, чопорность, выспренность высказываний особо выразительны, подчеркнутые кукольными движениями. Аманда кажется вполне нормальной, но устремления, чтобы все было «на высшем уровне» (Том имел престижную работу, Лора вышла замуж) превращают ее жизнь в сплошную паранойю. И тогда за спиной миссис Вингфилд вырастает страшная фигура сумасшедшей Аманды на котурнах (О. Пыльнев). И в этот момент из кукловода Аманда-Ильина превращается в эксцентричную куклу-маразматичку, надрывно повторяющую несколько раз одну и ту же назидательную фразу. Даже воспоминания об этих истериках матери для Тома невыносимы. Да и зрителю, видя все это на сцене, становится чуть ли не дурно. И все же это верный ход. Ведь, Боже мой, сколько раз мы в жизни были свидетелями подобных выходок людей, спрашивая: какой черт вселился в тебя? Режиссер решил эту жуткую человеческую сущность сделать видимой. И актеру О. Пыльневу удалось не переборщить и не заиграться. Но есть в спектакле моменты, когда зрители видят тихую и нежную Аманду, заботящуюся о детях, страдающую и переживающую за их судьбу. И тогда на публику прямо-таки накатывает волна сочувствия миссис Вингфилд. Ей так и не удалось устроить их жизнь.

Чудесен образ Лоры, созданный сильно и одновременно изящно актрисой О. Сирото. Ее героиня настолько светла, чиста, хрупка, что хочется защитить и приласкать эту хромоножку. Осознание девушкой своей физической ущербности не озлобило ее, но замкнуло на собственном мире, где есть только верные друзья — стеклянные зверушки. Мир души Лоры цветистый и не маленький, но все же плоский, ибо олицетворяют его большой красочный стеклянный витраж на заднике сцены, да мозаичная игрушка единорога из стекла в руках девушки. Последняя надежда Лоры обрести понимание и любовь, выйти из зоны человеческого отчуждения, пробуждаются при встрече с Джимом (О. Пыльнев), которого по настоянию Аманды, как кандидата в женихи, привел Том. Брат и не знал, что его знакомый — одноклассник и бывшая любовь сестры. Но чувства Лоры пугают слабого, хотя и добропорядочного юношу. Он только на словах герой, что подчеркивает кукла супермена в руках Джима. О. Пыльнев очень тонко играет еще одного заложника одиночества. Когда-то в школе Джим подавал большие надежды, но так и не сумел, да, пожалуй, и не сумеет реализовать свой человеческий потенциал.

Большую роль в спектакле Кириллова играет свет. Он, как цветные блики от витража, озаряет героев, выхватывая их из тьмы. Авангардная стилистика постановки позволяет режиссеру легко импровизировать и не давать публике расслабиться на протяжении всего спектакля. Крах семьи Вингфилд не только в отъезде Тома. Это тупик одиночества, в который изначально загнал себя каждый персонаж «Стеклянного зверинца».

Фото Александра УСТИНОВА

Автор Матюшина Маргарита

Премьерный показ спектакля «Леди на день» по пьесе Олега Данилова в постановке режиссера Николая Елесина состоялся всего лишь один раз. Им завершился сезон 2013-2014 Мичуринского драматического театра. И им же МДТ начал свой театральный сезон 2014-2015 годов. Аншлаговый успех ждал постановку и в октябре. Он был обеспечен спектаклю многими составляющими. Конечно же, прежде всего, жанром выбранной пьесы. 

Как заявлено в программке, «Леди на день» — это мелодраматическое шоу в двух частях. Так что зритель сразу же настраивается на восприятие чувственного, но в то же время яркого действа. А так как мичуринская публика хорошо знает и любит актеров своего театра, которые отличаются талантливой игрой, да к тому же не менее известен им и Н. Елесин, спектакли которого идут на сцене МТД по несколько лет, что доказывает их постоянную востребованность, то настрой зрителей на захватывающее зрелище был понятен. И надо сказать, что ни режиссер, ни артисты не обманули их ожиданий. Несмолкающие овации довольной публики, многократные выходы на сцену участников постановки и приятное послевкусие в дальнейших воспоминаниях о спектакле — это ли ни достойная оценка хорошей работе.

Спектакль для бенефиса заслуженной артистки России Татьяны Николаевой искали несколько лет. Все-таки очень хорошо, что в жизни каждого человека раз в пять лет случаются юбилеи. Похоже, и в данном случае юбилейная дата 2014 года в биографии актрисы подстегнула процесс. И тут сошлось все: и жаждущая без устали работать Николаева, и талантливый актерский ансамбль, который составил яркое обрамление прекрасной актрисе, и режиссер, который умеет очень выверено выстроить этот актерский ансамбль. Ну, и, конечно же, сама пьеса О. Данилова. Хотя и не шедевр драматургии, но представляющая собой блестящую шкатулку с заключенной в ней интригой. Этакий театр в театре, где можно развернуться всем характерным артистам Мичуринской драмы.

Режиссер Н. Елесин, который хорошо знает возможности актеров труппы, сумел четко расставить все необходимые акценты. 

Т. Николаева, играющая нью-йоркскую нищенку Анни, когда-то состоятельную семейную даму, но к старости лишившуюся всего и теперь торгующую на бруклинском перекрестке яблоками, очень трогательна и трепетна. Несмотря на весь голливудский мелодраматизм ситуации (ведь О. Данилов адаптировал для русской сцены американский сценарий Р. Рискина), актрисе веришь и переживаешь за ее героиню, готовую влезть в петлю, но не показать, насколько низко она опустилась. 

Анни получает через 12 лет письмо от дочери, которую увезли из Америки и воспитывали в Лондоне в неведении о судьбе матери. Луиза (Яна Бендерская) собирается замуж, но по настоянию отца жениха, графа Ромеро (Геннадий Калинин), перед замужеством обязана показать ему будущих американских родственников, принадлежащих, как думает Луиза, к высшему свету.

Уличную торговку Анни вынимает из петли и узнает о причине поступка неунывающий аферист Дэйв (Сергей Дубровский). Казалось бы, какое ему и его мамаше Миссури (Ирина Дубровская умело насыщает свою роль яркими деталями), содержательнице борделя, дело до Анни? Но добрую торговку знает и любит весь Бруклин, считая, что ее яблоки приносят удачу. И Дэйв совершенно бескорыстно затевает замечательную аферу. Он решает выдать Анни за великосветскую даму, чтобы та смогла встретиться с дочерью и помочь ей выйти замуж за графского сына. Действие балансирует на грани «мыльной оперы», но не скатывается в пошлость, ибо актеры играют с упоением, легко и самозабвенно.

Неподражаем С. Дубровский. Он прямо-таки купается в своей роли. Его аферист — американский брат Остапа Бендера, перед обаянием которого невозможно устоять. Публика весь спектакль с неослабевающим вниманием следит за всеми немыслимыми перипетиями сюжета. Режиссер умело выстраивает мизансцены, удачно сменяя мелодраматические ситуации детективными, музыкальные номера яркими диалогами или монологами героев. Н. Елесин как всегда прекрасно справился с музыкальным оформлением спектакля. Чаплинские мелодии, разнообразные шлягеры первой половины прошлого века органично вплетаются в художественный язык режиссера, создавая удивительную гармонию формы и содержания. Когда «легкий» жанр преподнесен так талантливо, то и не возникает чувства пренебрежения им. 

Удачно вписано в спектакль и двухъярусное оформление сцены (художник-постановщик Петр Анащенко), которое, практически не трансформируясь, играет роль то многоэтажной Америки, то корабля в порту, то нагромождение бруклинских трущоб, то комфортабельного гостиничного номера, где встречаются преображенная до неузнаваемости в великосветскую леди Анни-Николаева, еще одни аферист, исполняющий роль добропорядочного судьи (Яков Волговской), под давлением Дэйва соглашающийся сыграть спутника Анни, Луиза и семейство графов Ромеро.

Ансамблевость спектакля, где так замечательно сосуществуют разные поколения мичуринских актеров: от патриархов Т. Николаевой, Я. Волговского и зрелых артистов Геннадия Калинина (Граф Ромеро), Владимира Мысливца (мэр Нью-Йорка), Сергея и Ирины Дубровских, Виталия Мещерякова (Корни), до молодежи, Яны Бендерской, Сергея Холкина и Андрея Шепелева (Репортеры), Андрея Прокудина-Горского (Карлос Ромеро), — большая удача спектакля. И, самое удивительное, здесь не возникает противоречия между прекрасной ансамблевостью в спектакле и бенефисом Татьяны Николаевой. Более того, актриса порой жертвует яркими бенефисными красками роли ради актерского братства. Но при этом, оставаясь главной героиней действа, достойно несет весь груз своей героини. Поэтому так щемяще на публику и действует финальная сцена, когда Дэйв сообщает вернувшейся к своей торговле яблоками Анни-Николаевой вычитанную в газете новость, что у молодых супругов Ромеро в Лондоне родился сын, внук Анни. Значит, афера была не напрасной. На свет появился новый человек. И всем: и актерам, и зрителям, — становится тепло от мысли, высказанной Дэйвом-Дубровским, что самая большая удача в жизни, сделать хотя бы одно по-настоящему доброе дело.

Фотографии Александра Устинова

Автор Матюшина Маргарита

Тамбовский государственный драматический театр открыл 280-й сезон с премьеры театральной классики — «Пигмалиона» Бернарда Шоу. Предыдущие два сезона подарили репертуару театра две замечательные постановки заслуженного деятеля искусств РФ, народного артиста Латвийской ССР, народного артиста Украины Аркадия Каца — «Чайку» по пьесе А.П. Чехова и спектакль «Волки и овцы» по А.Н. Островскому. И на этом мастер хотел уже остановить свое сотрудничество с Тамбовом. Нет, он не был разочарован нашим театром. Но, как говорится, не разорваться же. Чрезмерная загруженность режиссера и в Москве, и в других крупных городах давала о себе знать.

Правда, на счастье театра и наших театралов, в тамбовской труппе есть молодая, активно совершенствующаяся актриса Екатерина Буй. Она была задействована в спектакле А. Каца «Волки и овцы». Талант и работоспособность артистки не оставили мастера равнодушным. И однажды, делясь с журналистами своими впечатлениями о работе с тамбовскими актерами в постановке по Островскому, Аркадий Фридрихович обронил фразу: мол, Екатерина, настолько яркая, подающая большие надежды молодая актриса, что он как режиссер уже сегодня видит ее в роли Элизы Дулиттл в «Пигмалионе». Руководство Тамбовского театра ухватилось за эту реплику. Оно-то как раз и искало хотя бы какую-нибудь зацепку для продолжения сотрудничества с мастером. А тут он сам подал повод к этому. Но, похоже, и Аркадий Кац загорелся идеей постановки. Он давно не равнодушен к драматургии двух великих английских комедиографов ирландского происхождения — О. Уайльда и Б. Шоу. Постановка по блистательной пьесе «Идеальный муж» Уайльда им была воплощена. Пожалуй, настал и черед шедевра Шоу. Здесь еще раз повторюсь, нам повезло, что Элизу мастер увидел не в какой-то столичной актрисе, а в тамбовчанке Екатерине Буй. Аркадий Фридрихович захотел в своем «Пигмалионе» задействовать в главных ролях не маститых актеров, которым, как правило, и отдаются такие роли, а только молодежь. «Молодость сейчас сверхнеобходима театру, — сказал тогда на пресс-конференции А. Кац. — В молодых актерах есть одержимость, в них столько энергии, что это непременно будет транслироваться в зал». Так и случилось.

Билеты на премьерные спектакли «Пигмалиона» публикой были раскуплены заранее. Тут выигрышными оказались все составляющие: авторитет мастера, которого тамбовский зритель не просто знает, а любит; премьерность постановки, что всегда активно приветствуется и посещается нашими театралами; и, конечно же, обожаемый людьми всего мира сюжет превращения замарашки в леди. Эту историю они готовы видеть не одну сотню раз и в самых различных интерпретациях. К тому же жанр постановки — комедия, заявленный режиссером, очень импонирует большей части публики.

Проникаться атмосферой спектакля «Пигмалион» зрители начинают еще до появления актеров. Сцена овладевает их вниманием с первых же минут, как только они рассаживаются на свои места. Сценография (народный художник Латвии Татьяна Швец) оказывает такое воздействие, что все личные проблемы и заботы остаются за стенами театра. Высокое искусство вступает в свои права. Графика легкого рисунка: белые струны дождя и застывшие вверху между ними белые и черные зонты, — сразу же задают тон настроению. Вот она — извечная лондонская дождливость и предощущение каких-то необычных событий. Сценография Т. Швец не только утонченно стильна, но и очень действенна на протяжении всего спектакля. В ней как-то удивительно органично, в соответствии с актами пьесы, уживаются и площадка под портиком ковент-гарденской церкви св. Павла, где впервые встречаются герои спектакля, и квартира профессора Хиггинса, и салон миссис Хиггинс. А, к примеру, печальная сцена убегающей, играя на «струнах дождя», Элизы, западает в сердце зрителя навсегда.

Аркадий Кац большой мастер не только в бережном отношении к материалу пьесы и в проделанной им работе с актерами, особенно с молодыми. Но и в привлечении к своей постановке талантливейших людей, каковыми являются художник Т. Швец и композитор, лауреат международной премии «Признание» Алексей Ереньков из Беларуссии. Алексей смог окутать действие спектакля ненавязчивыми, но так необходимыми и задающими определенный драйв комедии, мелодиями.

К великому удовольствию публики не забыл композитор и обворожительную тему из мюзикла Фредерика Лоу «Моя прекрасная леди», без которой ни один просвещенный зритель на земле уже не воспринимает пьесу «Пигмалион», где бы и как бы она ни воплощалась. Мелодия «Я танцевать хочу» стала и у Каца своеобразным камертоном постановки. Она очаровательно звучит в песенном исполнении Е. Буй — Элизы Дулиттл, а эта крылатая фраза (трансформируясь в соответствии с событиями), иногда мелькает и в речах героев. Надо отметить, что, как и обещал ранее режиссер, он использовал, и весьма удачно, вокальные и танцевальные данные Е. Буй. Песенка «Я танцевать хочу» сорвала жаркие аплодисменты зрителей. А вот экзамен для Элизы, устроенный профессором Хиггинсом (Сергей Ключников) с его помощником Джеймсом (Олег Беляев), и превратившийся в зажигательный танцевальный поединок (хореограф спектакля Наталья Беляева), не только сорвал крики «браво», но и ярко продемонстрировал, что такая девчонка, как Элиза Дулиттл обязательно добьется поставленной цели.

Вот тут-то и надо сказать об этом сладком слове свобода, которое пронизывает весь спектакль. Мы слышим его уже в начале первого действия, входящим в лозунг «Англия — свободная страна», что выкрикивает прохожий у стен церкви. Звучит это высказывание и позже. У Бернарда Шоу данная фраза так не акцентируется. А для режиссера Каца она важна. То, что часто декларируется людьми, на деле не всегда выполняется. И не только в Англии здесь дело. Так в комедии, поставленной Аркадием Кацем, подспудно появляется философская мысль, которая, возможно, заставит задуматься большинство зрителей только после спектакля. А сначала их увлечет представление. Но мысль ненавязчиво будет зреть. Свободно ли общество от царящих в нем условностей? Сможет ли, захочет ли человек вырваться из навязанных жизнью или им же самим принятых за образец поведения условий? У легкой комедии превращений появится глубочайший смысл.

Встреча профессора Генри Хиггинса в дождливый вечер под портиком церкви сначала с поклонником его научных теорий, полковником Пикерингом (Юрий Томилин), а затем и с вульгарной цветочницей-замарашкой Элизой, поначалу может показаться просто шуточной сценкой, где профессор демонстрирует свои нешуточные способности в фонетике. Но именно эта встреча и становится судьбоносной. И зарождает в душе торговки цветами, пока ею еще не полностью осознанную, мечту стать свободной от этой улицы, порвать с зависимостью от скудных грошей, брезгливо бросаемых случайными покупателями.

После встречи-катализатора Элиза и появляется в доме профессора, готовая получать уроки правильной речи, чтобы впоследствии работать продавщицей в цветочном магазине. Актриса Е. Буй легка (что приятно, не легковесна), в предложенном режиссером образе. В этой замарашке уже видно и чувство достоинства (она ведь платежеспособна, приехала на такси, готова оплачивать уроки), и умение постоять за себя. А вот Хиггинс и Пикеринг совершенно не свободны от условностей. Они пока не видят в цветочнице свободную личность, да и личность вообще. Она для них живая кукла, объект для пари, эксперимента для превращения торговки в герцогиню. Поэтому-то Хиггинс не прислушивается и к мнению своей экономки, миссис Пирс (Светлана Томилина) о девушке, и о своем поступке по отношению к ней. Роль Томилиной пусть и небольшая, но сыграна ею очень сочно, ярко. Невозможно забыть эту величавую английскую экономку, которая обязательно выскажет хозяину свои размышления, даже зная заранее, что к ним не прислушаются. Она-то свободна в своих мыслях и речах.

Импозантен в своей свободе от какой либо морали папаша Элизы, Альфред Дулиттл (Валерий Голобородов). И тогда, когда приходит к Хиггинсу требовать денег за дочь, и, особенно, когда, внезапно разбогатев, этот аморальный тип вдруг вынужден жить по буржуазным законам, полностью подчиненный куче условностей. Но порвать с этой несвободой он не в силах. Кто же добровольно отказывается от денег, да еще таких? Голобородов-Дулиттл сказал это так прочувственно, что зал горестно и громко вздохнул, понимая героя, и явно оценивая собственную зависимость от денег.

Есть в спектакле и представители сливок буржуазного общества. Миссис Хиггинс (Валентина Попова), миссис Эйнсфорд-Хилл (Ирина Горбацкая), ее дочь Клара (Кристина Гречанникова) и сын Фредди (Артем Голяев) — яркие представители сытого либерального слоя, которые не просто живут по законам своего общества, они их плоть и кровь. Правда, актеры, играющие семейку Эйнсфордов-Хилл, не имеют особенной возможности по ходу постановки развить характеры своих персонажей. Хотя несколько гротескных выходов миссис Эйнсфорд-Хилл и бунт Клары на приеме у миссис Хиггинс, — это сцены, где Горбацкой и Гречанниковой удалось-таки и весьма успешно несколькими сатирическими «мазками» украсить комедийную палитру спектакля.

А вот каждая минута царственного существования на сцене миссис Хиггинс-Поповой вызывает у публики явное наслаждение. Эта ухоженная леди из высшего общества невероятно органична в среде условностей. Она воспитана этим обществом, приняла его игру и не нуждается в какой-либо другой свободе. Но в то же время актриса играет миссис Хиггинс очень любящей и сочувствующей своему гениальному, но безалаберному, не вписывающемуся в условности ее общества сына.

Генри Хиггинс, как и положено главному герою, присутствует практически во всех сценах спектакля. Но порой кажется, что Хиггинса-Ключникова, пожалуй, слишком много. Много излишнего метания, излишней утомительной суеты. Но стоит актеру чуточку угомониться, получаются яркие диалоги и удачные монологи, вызывающие то сочувствие у зрителей, то досаду, что герой не видит, какую прекрасную девушку он воспитал.     

Прямая противоположность Хиггинсу Пикеринг. Он по-настоящему воспитан, элегантен, сдержан, обаятелен. Одним словом, джентльмен. Когда Элиза в финале говорит, что именно у Пикеринга она научилась хорошими манерам, зритель понимает, что так оно и есть. Ю. Томилин очень убедителен в образе немолодого полковника, в душе которого зародились теплые и, что главное, уважительные чувства к Элизе, хотя он и понимает, что эта звезда зажглась не для него. Хиггинс же в ужасе от осознания своей зависимости от девушки, которую он превратил в настоящую леди. Он не может смириться с тем, что для того, чтобы удержать ее, он должен потерять свободу жить и говорить, как ему хочется. Элиза же, даже полюбив Хиггинса, даже бросив ему упрек: «Вы отняли у меня свободу», уходя от профессора, остается самодостаточной личностью. Оттого-то и финал в спектакле режиссер оставляет открытым.

Фото Александра УСТИНОВА

Матюшина Маргарита

В свой юбилейный день рождения заслуженный артист РСФСР Михаил Березин вышел на сцену Тамбовского драматического театра в спектакле по пьесе Александра Островского «Без вины виноватые». И это не случайно. Так сложилось, что в нынешнем сезоне в репертуаре ТДТ вновь появилась постановка этого произведения великого драматурга. А в творческой биографии виновника торжества с пьесой «Без вины виноватые» связано знаменательное событие. Именно в ней Михаил Березин впервые вышел на тамбовскую сцену, блистательно сыграв главную роль — молодого артиста Григория Незнамова.

Сегодня убелённый сединами Михаил Павлович, конечно же, сыграл иного персонажа. Но даже не в центральной роли Березин ярок и незабываем.

Малых ролей не бывает

В актёрском багаже Михаила Березина десятки великолепных работ. Взять хотя бы последние десять лет. В афише театра были три спектакля, роли Березина в которых стали воистину театральными шедеврами. И данное определение не будет преувеличением. А ведь во всех этих постановках Михаил Павлович сыграл персонажей второго плана. Но они показаны им настолько виртуозно, выразительно, глубоко и достоверно, что запоминаются слёта и навсегда.

Зрители, увидевшие его такие разные, но невероятно яркие роли — нелепого, но в тоже время и очень трогательного Жевакина из «Женитьбы», Сорина с его драмой несостоявшейся жизни из чеховской «Чайки», барственно высокомерного князя Пантиашвили из «Ханумы», — никогда не забудут артиста, даже если были в театре впервые. Но это для молодых, начинающих театралов, для тех же, кто любит театр давно, Михаил Березин — один из любимейших артистов тамбовской драмы. Спектакли с его участием они не пропускали никогда. Такая публика, как говорится, специально ходила «на Березина».

Для этой категории театралов всегда было приятно побывать не только на спектаклях с участием Михаила Павловича, но и на творческих вечерах в его честь. На таких встречах можно было пообщаться с самим артистом, задать ему вопросы о пройденном жизненном пути, услышать мнение о нём коллег и друзей, увидеть отрывки из кинофильмов, в которых снимался Березин, а также услышать рассказы из его неоконченной повести «Негодники».

Совсем не негодник

«Слово «негодники» — это не синоним слову «плохие», это те люди, которые не пригодились в жизни. К ним я причисляю и себя», — объясняет автор.

И тут я с Михаилом Павловичем (думаю, что ко мне присоединяться и многие тамбовчане), совершенно не согласна. Как это он не пригодился? Без актёра Березина труппу Тамбовского драматического театра вот уже на протяжении более сорока лет невозможно представить. И из его режиссёрской летописи березинские странички не вырвешь. Педагогом Державинского университета Михаил Павлович проработал недолго, но успел-таки воспитать ярких молодых актёров. Это, к примеру, любимец многих театралов Вячеслав Шолохов. Он, кстати, как и учитель, очень любит готовить разнообразные чтецкие программы. И в этом деле преуспел настолько, что несколько раз становился лауреатом международных конкурсов чтецов.

Михаил Березин — мастер сценической речи. Он отменно читает и классику, и свои рассказы. Помню, как много доброжелательных откликов несколько лет назад получило выступление Михаила Павловича в телевизионном проекте «Театральная среда», где он познакомил публику с пятью своими рассказами из повести «Негодники». Именно тогда актёр Березин впервые продемонстрировал недюжинные литературные способности. В своих произведениях Михаил Павлович описал военное и послевоенное детство и людей, так или иначе повлиявших на формирование его характера.

«Сейчас ведь никто не вспоминает о простых людях, не пригодившихся в этом дурном мире, как оказалось, никому, даже самим себе, — написал в программке к своему моноспектаклю Михаил Березин. — А интересный ведь народец. Азартный, смешной и не очень…»

К сожалению, повесть «Негодники» и до сего дня остаётся неоконченной, за что очень хотелось попрекнуть автора. Непростительно, что такие волнующие строки о блокадном Ленинграде, о первых чувствах и пронзительном восприятии послевоенного мира «лежать в столе».

Тамбов-Сахалин-Тамбов

Родился Михаил Березин в очень трагическое и непростое время — в самый разгар Великой Отечественной войны, — 12 ноября 1941 года на станции Боровенка Новгородской области. Семью Березиных вскоре эвакуировали в Чебоксары. Отец Михаила — железнодорожник, был начальником поезда, мама до войны работала зоотехником. Когда блокаду сняли, семья вернулась в Ленинград. Здесь шести с половиной лет Миша пошёл в школу, после которой некоторое время работал, осваивая рабочие профессии, а еще три раза пытался поступить в театральное. А потом была армия, служба в ракетных войсках. Возвращался Михаил с твёрдым решением поступать в театральный институт. Но опоздал. Отборочные туры прошли. И тогда он подал заявление на театральное отделение Ленинградского института культуры.

«Я благодарен судьбе, что так получилось, — говорит Михаил Павлович. — В театральном институте с моим характером мне бы было тяжело учиться, там же элита, а в нашем институте учились ребята из народа».

По завершению учёбы Березин получил диплом по специальности «Режиссёр народных самодеятельных театров». Но не режиссура, а актёрство влекло молодого человека. Березин получает приглашение Псковского драматического театра. И хотя ролей на его сцене было сыграно более 20, через три года Михаилу захотелось сменить обстановку. И он отправился на актёрскую биржу в Москву, где познакомился с режиссёром Тамбовского драматического театра Виктором Регурецким, который и уговорил молодого актёра попробовать свои силы в тамбовском театре.

В 1970 году первая же работа Березина — роль Незнамова в спектакле «Без вины виноватые» показала его недюжинные способности. Дуэт Михаила Березина и талантливой актрисы Марии Корниловой стал ярким событием в театральной жизни города. Следующая работа также имела успех. Ослепший на войне солдат Тимоша в исполнении Михаила был совестью героев спектакля «Золотая карета» в постановке Анатолия Иванова. В 1972-м Михаил Березин уехал работать в театр на Сахалине. Шесть лет в Южно-Сахалинском драмтеатре Михаил Павлович считает самой счастливой порой своей жизни.

Хранитель истории Тамбовского драматического театра Эльвира Степанова вспоминает: «Мы познакомились в конце 60-х годов, когда Михаил пришёл в Тамбовский театр. Невероятный красавец, он производил неотразимое впечатление. А его жена Нина Березина тоже была красавицей. Он с пшеничными волосами, а она тёмная, с индийскими глазами. В Тамбове у Березина было очень яркое начало. На Сахалин Березины отправились первыми, за ними режиссёр Иванов. А он уже пригласил и нас с Виктором Степановым. В Сахалинском театре у всех были интересные роли. Михаил Березин всегда необыкновенно органичен на сцене. Был такой спектакль — «Протокол одного заседания». Его играли на предприятиях в обеденный перерыв. Однажды задержавшийся рабочий подошёл к дверям красного уголка. Он не знал, что идёт спектакль. Ему показалось, что это партсобрание. Как раз выступал Березин. Рабочий распахнул дверь и обратился к Михаилу: «Ну, что ты здесь распинаешься! Пойдём, выпьем». Представляете, за своего принял».

Как рассказала Эльвира Павловна, Березин был любимым партнёром Виктора Степанова. Они и на сахалинской и тамбовской сценах не раз играли вместе, и в фильмах оба снимались. Особенно им запомнилась совместная работа в шестисерийной картине «Война на западном направлении» по роману Стаднюка. На сцене же между Березиным и Степановым была настолько плотная духовная связь, что это обязательно ощущалось в зале. Зрители «не дышали», когда они держали паузу в спектакле «Остановите Малахова». Степанов стоял на авансцене, а Березин у задника. А тишина между ними будто бы звенела. Если Виктор и Михаил находились вместе на сцене, то жди море импровизаций и даже лёгкое хулиганство. Им вместе было интересно: как угадать, что в следующее мгновенье скажет или сделает партнёр? Степанов называл Березина Мастером. Считал его своим учителем и относился к нему с большим почтением.

В 1978 году Березин вернулся в Тамбов. И с той поры он уже больше не покидал тамбовские подмостки. За эти годы им сыграно великое множество ролей.

Многоликий лицедей

«Березин блистал в постановках Анатолия Иванова, Леонида Шалова и других режиссёров. В спектаклях «Мы, нижеподписавшиеся», «Рядовые», «Сцены из жизни захолустья», «Саркофаг», «Театр, или Шум за сценой», «Лес» и так далее. Актёра отличала полная самоотдача на сцене, яркая индивидуальность каждого воплощённого образа», — писал театровед Александр Смирнов.

Очень часто критики игру Березина награждали эпитетами: великолепная, восхитительная, впечатляющая. Все артисты, работавшие на сцене с Михаилом Павловичем, в один голос говорят о нём как о прекрасном партнёре. Хотя и на сцене, и в жизни Березин прямолинеен в высказываниях, остёр на язык и не прочь пошутить.

«Если уж он работает, то отдаёт себя целиком своему делу, если живёт, то по полной программе. Середины нет. И в этом его целостная мощность», — говорил актёр Валерий Голобородов, с которым Березин дружил до его кончины.

Заслуженный артист РСФСР Михаил Березин — человек мощного таланта, яркой индивидуальности и сильного темперамента. Он — мастер тонкого психологического рисунка в драматической роли и неподдельного юмора в комической. Он многолик на сцене как истинный лицедей. Никогда Березин не играет вполсилы. Театральному действу он отдаётся всей душой. Актёр дарит зрителям встречу с настоящим театральным искусством, позволяет окунуться в ту, непередаваемую словами, ауру сценического действа, когда забываешь о дне текущем, а погружаешься, либо в мир страстей, либо философских раздумий. Михаилу Павловичу подвластны любые жанры. В каждом спектакле будет найдена глубина образа, тонкий психологизм, искрящийся юмор, верная пластика, ритм, рисунок. За пять десятилетий служения театру Березиным сыграно множество ролей. Но актёр их не считает. Он просто выходит на сцену и играет, вкладывая в каждую роль свою душу.

Ярко проявил Березин себя и как режиссёр. Михаил Павлович поставил 12 спектаклей: «Сокровища Бразилии», «Два клёна», «Чиполлино» и так далее. Например, «Русская сказка» в его постановке показывалась 450 раз.

Березин старается найти и иные формы актёрского самовыражения. Большое впечатление несколько лет назад на публику произвёл его моноспектакль «Моцарт и Сальери» по Пушкину, сыгранный им вместе с Тамбовским симфоническим оркестром. Михаила Павловича тамбовские документалисты приглашали сниматься и в художественно-документальных фильмах. Так в картине «Тамбовская рапсодия Державина» Березин читает текст от автора. А в киноленте из серии «Священные истории» актёр сыграл самого святителя, архиепископа Луку. Образ великого хирурга и святого оказался настолько достоверным, что фильм был удостоен Гран-при на кинофестивале в Екатеринбурге.

Чем всегда привлекает Мичуринский драматический театр, так это тем, что никогда не страшится идти на эксперимент. Поставить Брехта на сцене небольшого провинциального города, где зритель воспитан на традициях русского психологического театра, дело довольно авантюрное. К тому же еще была выбрана и наиболее сложная как для исполнения, так и для восприятия пьеса немецкого драматурга — «Трехгрошовая опера». Но директор Мичуринского театра Г. Попова пошла на это. Правда, за плечами был опыт, и весьма успешный, работы с немецким режиссером Госвином Мониаком, который уже ставил на мичуринской сцене спектакли, в числе которых был и нашумевший «Фауст» Гете.

Галина Николаевна стремится в ходе таких экспериментов не просто удивить и порадовать мичуринскую публику, но и дать возможность своим актерам соприкоснуться с великой классикой, иной школой драматургии и сценической работы. В этом театральном сезоне Г. Попову окрыляли и налаженные во время недавних гастролей Мичуринской драмы в Германии творческие связи с немецкими коллегами. Они-то помогли договориться с авторским агентством наследников Бертольта Брехта о приемлемых для мичуринцев финансовых условиях постановки.

И все же не перестаешь удивляться, как все порой причудливо складывается. Произведение Бертольта Брехта и его друга, композитора Курта Вайля, метавшихся в 1928 году в поисках театра, денег, актеров и музыкантов для постановки «Трехгрошовой», подстраивавшихся под зачастую неудобоваримые для авторов требования Эрнста Ауфрихта, решившегося на сцене своего театра дать оперу, сегодня наследники возвели в непоколебимый эталон. Демократичная, весьма гибкая пьеса их стараниями «окаменела». На внесение каких-либо изменений в ее постановку сегодня наложено табу. И получается парадоксальная ситуация. Мичуринский театр мечтает поставить Брехта, так сказать, нести его искусство людям. А стало быть, это доказывает, что его драматургическое наследие востребовано не только в Германии. Наследникам, казалось бы, надо только радоваться. Но не тут-то было.

Они внесли так много ограничений, что диву даешься. Легче отказаться от замысла, чем осуществить. Нельзя ни на йоту менять или сокращать классическую постановку: ни мизансцены, ни литературный текст, ни музыкальный ряд. Если герой тенор или баритон — никаких изменений. Ну и пусть есть талантливые актеры, прямо-таки рожденные для ролей в «Трехгрошовой», но поют они «не тем тембром». Причем, спектакль, по требованию наследников, должен обязательно сопровождаться живой оркестровой музыкой. К тому же, если Вайль написал партии, помимо других инструментов, и для контрабаса, саксофона, ударных, они обязаны наличествовать. И никого не волнует, что в маленьком российском городе трудно отыскать оркестр и, тем более, чтобы в нем присутствовали эти конкретные инструменты. Для нескольких показов оперы Г. Попова, с помощью финансовых вливаний в постановку немецких друзей, позволила такую роскошь. Но чтобы спектакль, а он как на грех оказался очень востребован зрителями, жил долго, средств у театра не оказалось.

Те спектакли, которые все же удалось показать зрителям, очень порадовали. Правда, несмотря на прекрасный перевод пьесы С. Аптом и режиссуру «Трехгрошовой оперы», апробированные десятилетиями в различных театрах, они все-таки требовали мастера, который бы смог донести их до мичуринских актеров. И тут помог друг театра Госвин Мониак, который в это время отдыхал в Мичуринске со своей супругой, актрисой Ингрид Биркхольц. На общественных началах, как говорится, по старой дружбе, он согласился выступить в качестве режиссера-консультанта. Он-то и помог разъяснить русским актерам замысел Брехта, все тонкости его необычной драматургии.

«Поначалу были трудности, — признается господин Г. Мониак, — но не языкового плана, а по сути, ибо мичуринские актеры воспитаны на иных традициях. Но мало-помалу, так как участники постановки проявили интерес, были прилежны и усердны, оперу удалось поставить». 

Ингрид Биркхольц, сыгравшая (также на общественных началах) в спектакле роль Дженни-Малины, сегодня уже со смехом признается: «Лично для меня это было потрясающее приключение. Я осмелилась впервые вступить на русскую сцену, да еще отважилась учить русский язык. Но я очень старалась. Конечно, постановка Брехта в российской провинции — сложная работа, так как его стиль здесь абсолютно чужероден. Но какую радость мы испытали с Госвином, когда медленно, но верно артисты стали следовать линии драматурга, вобрали в себя стиль «Трехгрошовой оперы».

Бесспорно, большой удачей стал выбор актеров на главные роли. Молодой артист В. Щелканов, сыгравший Макхита по кличке Мэкки-Нож, несомненно, талантлив. Он музыкален, пластичен, обладает невероятной энергетикой. В.Щелканов, как и заслуженный артист России Я.Волговской, исполнивший роль Пичема, владельца фирмы «Друг нищего», держат на себе весь спектакль. Они — две противоборствующие стороны, два полюса, стягивающие постановку в тугой узел, которая, несмотря на довольно большую длительность, смотрится увлеченно, легко. И, главное, весело. Так, как и задумывалось Брехтом.

Когда-то, в далекие 20-е, соотечественники драматурга пеняли ему на то, что его опера внушает безнравственность, цинизм, жестокость. Их раздражало, что Брехт показал со всей откровенностью, как писал искусствовед Лев Копелев, «совершенно парадоксальные обстоятельства: нищета — источник дохода; начальник полиции — закадычный друг и компаньон бандита; влюбленная девочка становится лихой и деловитой атаманшей. Наблюдая это, зритель недоумевает и поэтому тем более напряженно думает. Думает не только о странностях зрелища, но благодаря этим странностям начинает понимать и закономерности реальной жизни».

Все это актуально и ныне. Ведь с теми образами, что вынесены Брехтом на сцену, к сожалению, наши россияне встречаются в жизни каждый день, если не воочию, то на экране телевизора. Респектабельный, уже выхоленный, но с жестоким нутром бандит Макхит; прощелыга Пичем, зарабатывающий на нищих неплохие барыши; его вечно пьяная женушка Селия (В. Кошмина) и непутевая дочка Полли (И. Тупицына); шеф полиции Браун (С. Дубровский), обделывающий грязные делишки с другом-бандитом; недалекая, но весьма настырная его дочка Люси (О. Трофимова), стремящаяся выйти замуж за Мэкки-Ножа; проститутка Дженни-Малина, легко ради денег предающая «друга», — все эти образы артисты воплотили так сочно и ярко, что встречающиеся шероховатости в тех или иных мизансценах, не могли испортить выстроенности и общего подъема по ходу оперы. Оттого и запомнились, и невероятно впечатлили, к примеру, студентов Державинского университета (как, впрочем, и других зрителей) своей актуальностью слова финального монолога Макхита: «Что такое «фомка» по сравнению с акцией? Что такое налет по сравнению с основанием банка?» Ребята оставили запись об этом в книге отзывов.

Мичуринские актеры, под руководством музыкального руководителя спектакля Р. Бажилина весьма неплохо справились и с зонгами. А музыкальный дуэт Щелканова-Дубровского сорвал овации. Бурными аплодисментами зрители приветствовали и песню Дженни-Биркхольц, которую актриса исполнила сначала на русском, а затем на немецком языке, что придало шарма всей постановке.

Фото Ольги Чернышовой

Матюшина Маргарита

       На 96-м году ушел из жизни заслуженный артист России Николай Рубцов, которого по праву называли патриархом Тамбовского государственного академического драматического театра. Тамбовской сцене он отдал почти 60 лет, и на протяжении этого насыщенного периода творческой биографии режиссеры и критики всегда отмечали необыкновенную притягательность актерского таланта Рубцова, восхищались его интереснейшей творческой индивидуальностью.

       На театральных подмостках Николай Рубцов сыграл более 160 ролей. Это Чугунов («Волки и овцы» А.Н. Островского), Чмутин («Ретро» А. Галина), Мультик («Вечер» А. Дударева), Дон Педро («С любовью не шутят» Лопе де Вега), Аристарх («Энергичные люди» В. Шукшина), Чубуков («Предложение» А.П. Чехова), Абдулла («Абдулла» Ф. Буляков) и многие-многие другие. 

А первая и заметная роль молодого артиста была в постановке «Бессмертный» режиссера Алексея Ларионова, которую тот осуществил вместе с еще неопытной молодежью, занимавшейся в студии при Тамбовском драматическом театре в 40-е годы у театрального педагога и режиссера Льва Эльстона.

Рубцов не был потомственным актером. 

       Николай Николаевич родился 21 сентября 1922 года в обычной тамбовской рабочей семье. После окончания школы решил осваивать специальность электрика. Как сложилась бы биография Рубцова, если бы он пошел учеником на завод, неизвестно. Но он стал учеником электрика-осветителя в драматическом театре. И тех нескольких месяцев перед началом Великой Отечественной войны, что он проработал в театре, ему хватило, чтобы навсегда «прикипеть» к храму Мельпомены.

       В 1941 году Николая призвали в Красную Армию. Правда, из-за плохого состояния здоровья — болезни сердца — его определили годным только к нестроевой службе. Так Рубцов попал в Казань, где служил в охране авиационного завода. После демобилизации вернулся в Тамбов. И прямиком — в театр, где в ту пору Эльстон набирал талантливую молодежь в театральную студию. В нее Рубцов и записывается. В студии помимо Льва Михайловича преподавали также профессионалы театра. Одновременно с обучением он подрабатывал актером вспомогательного состава труппы. И все же полученные в Тамбове навыки показались Рубцову недостаточными.

       Через два года отправляется в Ленинград, и там, в знаменитой студии при Театре юного зрителя, учится у легендарных театральных деятелей А.А. Брянцева и Л.Ф. Макарьева. Это была великолепная актерская школа. Чтобы как-то существовать в городе на Неве, Рубцову приходилось подрабатывать на «Ленфильме». Вместе с друзьями-студентами снимался в массовке. Так что в старых советских кинолентах запечатлен и молодой Рубцов. Николаю же особенно запомнились съемки в историко-биографическом фильме «Глинка» о великом композиторе.

После успешного обучения в студии надо было как-то определяться в театральной среде. В те годы активно работала актерская биржа. Через нее в 1949-1950 годах Николай Рубцов пробовал свои силы на сценах театров в городах Великие Луки, Козьмодемьянск, Новозыбков, Грозный, Ереван. Узнав из писем друзей, что в Тамбовском драмтеатре уже три года работает интереснейший режиссер Владимир Галицкий, Рубцов решает вернуться в родной город.

       Галицкий умел разглядеть искру таланта в начинающих актерах. Среди них оказался и Рубцов. Николай Николаевич навсегда за это благодарен мастеру. В ту пору Рубцов играл замечательные роли, в частности, Валерьяна в спектакле по пьесе тамбовского драматурга Дмитрия Девятова «В Лебяжьем», получившем Сталинскую премию. Все это стало возможным, потому что Галицкий хорошо сформировал труппу. В театре сложился великолепный ансамбль, царила особая нравственно-эстетическая атмосфера, которая способствовала творчеству.

       Спустя годы Николаю Рубцову удалось-таки отблагодарить Галицкого. Дело в том, что с момента прихода в театр в 1950 году Николай Николаевич сразу же активно включился в общественную жизнь, стал членом Тамбовского отделения Всероссийского театрального общества (ныне СТД России). Он неоднократно избирался в члены правления отделения. В 1980-х успешно занимался организацией театральных фестивалей в районах области по линии ВТО. Театральные коллективы вместе выезжали в районы с лучшими спектаклями. Это требовало много сил от Рубцова. Но вместе с коллегами Николаю Николаевичу удалось сделать фестивали популярными и ожидаемыми. Так же благодаря усилиям Рубцова, много лет бившегося за издание воспоминаний Галицкого «Записки периферийного главрежа», книга увидела свет.

       Являясь членом СТД и будучи в активе Дома творческих работников («Доме актеров»), Рубцов понимал и трудности молодежи, мало играющей в тяжелые для театра времена. Он — мэтр сцены — сам практически не выходил много лет на подмостки драмтеатра. Последней самой заметной работой актера стала роль Мультика в спектакле «Вечер» по пьесе Дударева в постановке Леонида Шалова, осуществленной в 1984 году. Преданный театрал Альфред Мильрат тогда написал в своей статье: «Дуэт Рубцова и Жуковского получился исключительно жизненным. Меня преследовала мысль, что я встречал этих людей, так это было убедительно». А театровед Александр Смирнов тогда высказал горькую мысль, что этот великолепный спектакль «заставляет задуматься, все ли благополучно в театре, где такие одаренные мастера редко получают возможность радовать зрителя неувядающим искусством психологического реализма».

      Леонид Шалов недолго работал в нашем театре. Вскоре после его ранней смерти в театре настали совсем тяжелые времена. И не только для старшего поколения труппы. Вот тогда-то Николай Рубцов и стал организовывать различные творческие и поэтические вечера для актерской молодежи. И сам активно принимал в них участие. Например, в декабре 2008 года Тамбовское отделение СТД провело вечер художественного слова «Поэты ХХ века», на котором в исполнении старейшего актера прозвучали стихи русских поэтов.

Когда беспокоившийся за здоровье отца сын Рубцова, живший в Германии, забрал туда и Николая Николаевича, он продолжал интересоваться судьбой театра. Во время приездов в Тамбов встречался с друзьями, заходил в театр. Живя за границей, Николай Николаевич и там пропагандировал русскую поэзию, устраивая поэтические вечера. Но душа жаждала что-нибудь сыграть. И к 80-летию актера специально для него в Тамбовском драмтеатре поставили спектакль «Абдулла» по пьесе Флорида Булякова. Николай Рубцов блистал в главной роли. В 2000-е годы актер не отказывался и от предложений кинорежиссеров, исполнил одну из главных ролей в фильме Сергея Полянского «Русские бабы», а позже принял участие в киноленте Андрея Смирнова «Жила-была одна баба».

       За долгие годы творческой и активной общественной работы Николай Николаевич Рубцов удостоен более 20 дипломов и почетных грамот, награжден медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», «За трудовую доблесть», почетной медалью «За беззаветное служение театральному искусству Тамбовщины». Яркая сценическая деятельность артиста была отмечена в 1983 году званием «Заслуженный артист РСФСР». Яркие работы Рубцова оставили заметный след в истории нашего драматического театра. Он был истинным достоянием театральной Тамбовщины.

Матюшина Маргарита

Актёр Михаил Березин: 

       Родился Михаил Павлович в 1941 году близ Ленинграда. Во время блокады семью Березиных эвакуировали в Чувашию. Отец Михаила — железнодорожник, был начальником поезда, мама до войны работала зоотехником. Когда блокаду сняли, семья вернулась в Ленинград. Здесь Березин окончил школу, отслужил в армии, затем окончил режиссёрский факультет Ленинградского института культуры. Служил в театрах Пскова и Сахалина, более 40 лет работает в Тамбовском драмтеатре. 

       На тамбовской сцене сыграл более ста ролей и несколько ролей в кино, сам ставил спектакли. Например, «Русская сказка» в его постановке шла 450 раз. Пишет рассказы, рисует. На сцене и в жизни актёр остёр на язык и известен своим непростым ярким характером. Удостоен звания «заслуженного» и именной «звезды» на «Тамбовской аллее звёзд».

— Михаил Павлович, что сегодня вспоминается о после блокадном Ленинграде?

— Отец в 1944 году купил комнату в коммуналке на улице Советской, девять метров жилплощади на пять человек. Там в нашем большом доме проживали после блокады только двое взрослых мужчин. Остальные — дети и одинокие женщины. Рядом по улице жилой дом был полностью бомбёжками разрушен. От здания напротив тоже одни руины остались. Да… Тяжело народ от блокадного кошмара отходил. Много было вдов, голодных, инвалидов. Они по вагонам ходили, на хлеб просили, у пивных песни жалостливые пели:

…Я был батальённай разведчик, 

А ён писаришка штабной. 

Я был за Расею ответчик, 

А ён спал с маею жаной… 

— Я ненавижу фильмы, где наши солдаты после войны чисто выбриты с сытыми мордами и в новенькое обмундирование одеты. Это полное неуважение к исторической правде. Не было такого! Большинство носило залатанные, добела застиранные гимнастёрки… Моя семья, правда, не голодала, а были такие, кто просто с хлеба на воду перебивались. Я это в рассказах своих сегодня описываю. Ненавижу войну и всё, что с ней связано — это очень больная для меня тема. Может, поэтому я так дорожу своими «военными» ролями в театре и кино. Прожив огромную часть жизни в Тамбове, я до сих пор считаю себя ленинградцем, и никогда не выброшу со стола даже крошку хлеба. Так меня в детстве воспитали. 

— В чём смысл жизни? 

— Сложный вопрос. Если не очень заумно отвечать, то, наверное, в том, чтобы прожить её достойно и честно. Никому не нагадив. Не скурвившись. Чтобы люди потом добрым словом вспоминали. И, главное, не лгать, конечно. Я, например, когда вступал в КПСС, в анкете написал: «Хочу быть в первых рядах строителей коммунизма». Искренне написал. А когда развал в стране пошёл, я сам в 1986 году партбилет на стол положил. Потому, что верить власти перестал. И считаю, что честно поступил. Нельзя себе и окружающим врать ради карьеры, званий, денег. 

— Что для вас значит сцена? 

— Это вся моя жизнь. О профессии актёра мечтал с раннего детства. Не приемлю только «актёрство» в обычной жизни. Роли и маски можно менять на сцене, а в жизни нужно всегда оставаться собой. Вот, говорят, что характер у меня «не сахар». Возможно. Я живой человек и бываю в разном настроении, но менять свою личную сущность в зависимости от обстоятельств? Это не по мне. Я Березин. Такой как есть. Меня таким мама родила. Со всеми достоинствами и недостатками. 

— И много этих недостатков? 

— У кого их нет? Как там, в известном фильме: «А кто не пьёт?!» Я, кстати, давно завязал и научился в жизни находить другие радости. 

— Театр, литературный труд, живопись… А чем ещё увлекаетесь?

— Ну, театр это не увлечение. Это Служение сцене! А мои рассказы — это возможность поделиться с окружающими своими воспоминаниями, мыслями, переживаниями. Живопись… Я ведь не совсем художник. Я, в основном, копирую картины своих любимых мастеров. Например, Матисса очень уважаю. Но, вот всяких «малевичей»… Как-то в музее перед «чёрным квадратом» целый час простоял и… Ничего так и не понял, плюнул и ушёл. А на разное хобби времени особо никогда у меня и не хватало. Люблю иногда на рыбалку выбраться, по грибы. Только не на охоту. Убивать наших меньших братьев это для меня табу строжайшее! Как можно в живое существо стрелять? Я, даже снимаясь в фильме «Война на западном направлении», где по роли должен был в человека стрелять, это делать категорически отказался. 

— У вас в следующем году юбилей — 80 лет. Стареть страшно? Нет, не страшно. Противно. Я отношусь к категории людей, которые не шибко хотят прожить подольше. Если ещё есть здоровье, энергия и силы работать, тогда есть смысл на этом свете задержаться. А просто так небо коптить… К чему? И в бога я, кстати, не очень верю. Предполагаю, что после смерти может что-то быть, но совсем не уверен. Нужно на этой земле постараться успеть всё сделать. 

— И что вы ещё хотите успеть? 

— Ну, хочу, например, поставить в нашем молодёжном театре новый спектакль. Есть одна интересная задумка. Может быть нечто музыкальное такое. Сам-то я пою слишком громко и противно, но настоящую музыку очень люблю. Особенно Чайковского и Рахманинова. Хочу ещё написать несколько рассказов, нарисовать несколько картин. Обязательно успею! Какие мои годы?! 

Автор Альберт Зверев

Новый сезон в Тамбовском молодежном театре начался с шумной — в прямом и переносном смысле — премьеры. Жанр спектакля «Три карты» московский «варяг», режиссер Андрей Боровиков определил как «мистическую игру». Режиссер действительно решил поиграть, поставив на кон три беспроигрышных великих имени. В своем мистическом котле он смешал повесть А.С. Пушкина «Пиковая дама», музыкальное произведение П.И. Чайковского по этому гениальному творению и сдобрил все персонажами из Шекспировского «Макбета». Микс получился, надо сказать, ядреный. В этом современном прочтении классику отнюдь не назовешь пыльной. Ведь тут и Чайковский звучит как заправский рок. Так что Петр Ильич, оказывается, и по современным меркам, еще какой продвинутый композитор! Сто с лишним лет назад сочинял такое, что, бесспорно, станет открытием для молодежи, на которую, в основном, и рассчитан спектакль.

       От неспешности классики Боровиков не оставляет и следа. Адреналин в крови зрителя он повышает сразу же, с первых секунд действия, появлением трех ведьм (Надежда Петрушова, Валентина Демидова, Маргарита Назарова). Этому в полной мере способствует пластическая (хореограф Елена Дюкова, создавшая прекрасный рисунок всего спектакля) прелюдия трех фурий. Среди дыма, световых всплесков и звуковых раскатов они причитают, переходя на зловещий крик: «Когда сойдемся мы втроем, дождь будет, молния и гром». Тут, правда, ведьмы немного лукавят, есть в спектакле еще более жутковатый персонаж. Помимо них — это четвертый элемент мрачных сил — Графиня, она же богиня Геката (Елена Федорова). Все вместе они и способствуют падению главного героя — Германна (Сергей Малахов).

       Особо хотелось бы отметить костюмы в новом спектакле. Это удивительные по красоте и выдумке творения созданы московским модельером Ириной Кузнецовой. Надо сказать, она достойная ученица своего учителя, знаменитого кутюрье Валентина Юдашкина. Поначалу стремление разглядеть пристальнее сложные наряды ведьм, Графини и Лизы даже чуточку мешает воспринимать слова персонажей.

       А вот сценография (Андрей Боровиков) спектакля скупа. Но весьма действенна. Важнейшая роль в постановке отведена музыке Чайковского, оформление которой по всему действию режиссер делал сам. И, конечно же, в современном прочтении не обойтись без световых (Алексей Блохин) и звуковых (Сергей Суров) эффектов.

       Впечатляют и подвижные конструкции трех огромных карт, на которых изображены великие авторы в зеркальном отображении. Они задействованы постоянно. Их перемещение и перевороты и позволяют менять мизансцены. Тасуя эти карты: «Замелькает хоровод, земля кругом пойдет», — мрачные ведьмы и начинают историю о загадочном переплетении жизни и смерти, что не поддается человеческому познанию.

       Но Германн, как многие до него, да и после, как раз и пытается понять, что он в этой жизни, и что жизнь для него. Режиссер возложил на исполнителя главной роли Сергея Малахова тяжелейшую ношу. Практически весь спектакль он со своими монологами в центре внимания зрителей. И у актера, который старается объять необъятное, иногда не хватает мощи. Оттого он переходит порой на необоснованный крик там, где весомей прозвучал бы шепот. Но, думается, что со временем (все об этом говорит) Сергею Малахову удастся «нарастить мясо» на всю роль. Ибо уже сегодня он хорош в последних сценах спектакля, точно попадая в пограничное состояние Германна. Актер не просто показывает алчное желание персонажа осуществить мечту с помощью трех заветных выигрышных карт, но и пытается осознать этот необъяснимый мир. Да, Германн слаб, он поддается науськивающим его трем Игрокам (Юрий Фетисов, Дмитрий Сербаев, Дмитрий Елтунов), что не менее зловещи и безжалостны, чем ведьмы.

       В прочтении «Пиковой дамы» Лиза (Ксения Маркелова) не столь бедная, с нежным, не знающим мира сердечком воспитанница, с помощью которой Германн хочет добраться до Графини и выведать тайну трех карт, сколько его большая душа, его совесть. Недаром Лиза — единственный персонаж спектакля, облаченный в белые кружевные одежды. Даже поняв, что ее предали, использовали, это чистое существо до последнего борется и не бросает Германна. Рука, протянутая этим ангелом, должна вывести его из того ада, в который он поверг себя, отдав душу за деньги, за три карты Графини.

       Елена Федорова потрясающа в роли Графини-Гекаты. Это великолепное преображение из страшной, невыносимой старухи в ослепительную гибкую красавицу-богиню — захватывает дух. Пожалуй, Графиня — одна из сильнейших ролей актрисы. Ее зрелый талант и обаяние с толикой чертовщинки позволяют объемно нарисовать весьма непривычный образ старухи из «Пиковой дамы». Это не та вздорная кукольная бабушка, которую порой и жалко. Усиленная Боровиковым вторым «я» — образом шекспировской богини Гекаты, — Графиня тот самый рок, с которым не под силу бороться Германну. 

       И все же спектакль не оставляет гнетущего состояния к финалу. Нежная, верная рука Ангела-Лизы успокаивает не только погибший разум Германна, но и зрителю дает надежду, что где-то рядом и у него есть свой ангел-хранитель.

Матюшина Маргарита